В ее окошко
Заглядывают украдкой
Безликие, безглазые
Сны кромешного безлуния,
Упорядоченного безумия
Ошметки выпестованного горя.
Она глядит на них,
Загадывает им загадки,
Играет с тенями в прятки.
Поет так странно и гулко,
Что теням проще убежать,
Чем ее слушать.
Она собирает их следы,
А с ними - движение
Стоячей воды,
Шорох кошачьих лапок,
На своем пороге находит пепел.
Она не знает, откуда он,
Но все вместе бросает в котел.
Котел у нее медный.
В нем булькает варево
Из страха и бессонницы,
Птичьего молчания,
Черных звездных лучей,
И холода незажженных свечей,
Непротянутых рук.
Она варит свое варево,
Поет ему странно и страшно,
А готовое выливает за порог.
* * *
А сны тоже ловятся, мама!
Я ловлю их за пушистые тени,
Глажу и отпускаю.
А кто-то их ловит иначе.
Капканами с зубьями ловит, мама!
Зубья рвут их тени и шкурки.
Иногда их забывают вынуть
И они сами вырываются на волю.
Зализывают в углах раны,
Зашивают их паутиной.
Они становятся очень злыми,
Ты, мама, зовешь их кошмарами.
Я боюсь их, но это не самое страшное.
Иногда сны из капканов забирают,
Лечат и сажают в клетки.
И смотрят их, пока не приестся.
А потом - отпускают.
У таких снов бледная шкурка,
А тени на ощупь не теплы, не прохладны.
У таких снов, мама, в глазах совсем пусто...
И это самое страшное, мама!
(с)http://amarie-ranellet.livejournal.com/20746.html