fischdottir в postВокруг пошла волна цитирования очередного учителя жить: http://www.pics.ru/pismo33 Не фуфло, не поверите, нашла пруф на сайте автора этого творения. http://www.harrybrowne.org/articles/GiftDaughter.htm Замумукалась читать, особенно ту часть комментариев, которая про «все так, папаша, жги еще». Рассказывать, что не так у меня что-то сил нет, но это не отменяет того, что я считаю, что не так – все, и не сказать этого не могу.
А дальше чистый вымысел. Всякое совпадение с реальными персонажами случайно, это литературная условность, написанная на коленке.
Здравствуй, дорогой папа!
Сегодня уже не Рождество, а на Рождество я уже отправила тебе открытку и красивую картинку в подарок, так что пишу просто так.
Мне так жаль, что ты мне написал письмо – ведь это значит, что мы с тобой опять не могли поговорить просто так, выходит, опять не увиделись. Да, я понимаю, что вы с мамой больше не можете жить вместе, иначе мы, конечно, встречали бы рождество как раньше. Я понимаю, что ты очень занят, даже не успел отправить мне письмо по почте, пришлось напечатать в газете.
Я, конечно, знаю, что Санта Клауса не бывает, и что каждый год, когда мама ведет меня в супермаркет, это она сама покупает мне потом подарки, а не дедушка в фойе, у которого дети сидят на коленках. Наверное, она сама хочет что-нибудь мне подарить. Но она-то не знает, что я знаю, а я не говорю, чтоб она не расстраивалась. В праздник так здорово играть – зачем же мне делать так, чтоб мама не могла играть в праздник? Она и так часто расстраивается, наверное, потому, что не знала, что ей никто ничего не должен.
Поэтому я взяла твое письмо и прочитала его маме – я думала, может быть тогда она перестанет так часто расстраиваться. И ты знаешь, у меня немного получилось. То есть, сначала она очень расстроилась, я даже не поняла, почему. А потом наоборот, развеселилась и мы пошли есть мороженое. Я даже не помню, когда я съела столько мороженого, и мама тоже. А еще мы плевались из трубочек от кока-колы и даже дурацкие шапочки надевали. И рисовали друг другу усы – потому что я так ела мороженое, что усы получились сами собой. Тогда мама нарисовала себе усы тоже, чтоб мне было не одиноко. Но у нее было сливочное мороженое, так что я ей поправила шоколадным и немножко фисташковым.
Я спросила у мамы, что во мне такого особенного, что она меня любит, чтобы сделать это еще лучше – а она сказала, что я вся особенная, потому что я ее дочка. Даже не знаю, как можно сделать это еще больше. Мама тоже не знает. Я ее спросила, живет ли она для меня, а она сказала, что мы живем вместе, значит немножко друг для друга. Тогда я наверное понимаю, почему ты говоришь, что никто не живет для другого. Ты же живешь не вместе. Наверное, отдельно это не получается.
Но я о другом - мне никто раньше не дарил правду – поэтому я очень разволновалась. Ведь правда – это такая штука, которая всегда правильна. Но может быть, другие об этом не знают, мама ведь не знала же, и ты раньше тоже.
В общем, я отнесла письмо в школу и наша миссис Гарднер позволила мне прочитать его перед классом. Пока я читала, она, по-моему, все время хотела что-то сказать, но дождалась, пока я закончила. Ты знаешь, письмо очень длинное – я ужасно устала читать его вслух. Мне никто еще не писал таких длинных писем. Дедушка с бабушкой пишут всего несколько строчек – на открытке, чтоб с картинкой было. Если бы знала, что так устану – читала бы по частям.
В общем, миссис Гарднер сказала – «Какое интересное письмо». А потом сказала, что это не совсем правда. Что если человек не уважает других людей за то, что они люди, он плохой человек, так что тут ты ошибся. И привела пример про гражданскую войну и аболиционизм. А потом сказала, что когда мы учимся и зарабатываем хорошие оценки, мы делаем это не для того, чтобы нас любили, а потому, что нам обязательно пригодятся знания. Знаешь, пап, я ей верю, потому что она никогда не ругается, если не знаешь, что ответить, даже на Билли не ругается, а он никогда не знает. Я подумала, что ты, наверное, прав, но она права тоже. А потом я подумала, как это получается, что ты написал мне правду, но миссис Гарднер тоже сказала мне правду. Но подумала я уже дома, так что не могла переспросить у миссис Гарднер. Тогда я решила представить себе, как это может быть, чтоб два человека говорили правду, но она была разная. И я поняла! Для этого они должны говорить о разных вещах! Ну или о разных вещах по поводу одной вещи. Например, мама говорит, что овсянка в желтой миске, а я говорю, что она горячая – про одну и ту же овсянку.
А Билли сказал, что если он никому не должен, то школа – это плохое слово. Я не скажу, какое, потому что мама просила меня не повторять. Получается, он тоже прав? Тем более, что он сказал, что его мама сказала, что если он не будет ходить в школу, она не будет его кормить. Но она же тоже права, да?
А еще я подумала как это ужасно здорово, что я никому ничего не должна. Просто замечательно. Потому что значит, я не должна убирать в своей комнате и Спота гулять выпускать не должна, хотя он и просится, потому что не хочу за ним следить, а сам по себе, он копает мамины розы. Только у меня не вышло. Спот просился-просился, и очень нервничал, и я не выдержала. Но он немного сделал лужу пока бежал к двери, так что пришлось убирать все равно. Спот мне, конечно, ничего не должен, поэтому я его не ругала. Так что я подумала, что это наверное, тоже две разные правды про одну и ту же вещь.
Раз мне никто ничего не должен, и другим тоже никто ничего не должен, то это здорово, наверное. Значит, я тоже ничего никому не должна. И не должна была тогда, раньше. А может быть «не должна» - это нельзя, как разбрасывать игрушки, выкидывать завтрак и долго болтать по телефону? А в газете буквы перепутали? И значит мне нельзя никого любить? А то я когда дальше думаю – совсем ничего не понимаю.
Потому что если я никому ничего не была должна, я ведь не должна была убирать игрушки, когда ты меня ругал, что они мешают тебе пройти. И мама не должна была готовить тебе обед, когда ты ее ругал, что пришел с работы, а обед еще не готов. А почему ты тогда ругал нас? Тут тоже две разные правды? А какая вторая? Я так и не придумала. И когда ты забыл что обещал сводить меня в парк прошлым летом – ты меня ругал, потому что ты мне ничего не должен, да? Значит, можно пообещать и не сделать, потому что не должен, даже если обещал? А почему тогда все говорят, что так нечестно? И ты тоже так говорил, я помню. Может быть ты тогда еще не знал правду? Только это было уже после того, как мы не пошли в парк. А, я поняла, ты просто не хотел идти в парк, поэтому не сделал, что обещал. Тут я еще пока не все понимаю, но это так же как я обещаю сразу спать, а потом читаю с фонариком?
И спасибо тебе, пап, что ты написал, что если кто-то не может быть со мной – то проблема не во мне, а то я сначала думала, что во мне. Только хотела тебя спросить, а как ты зарабатывал и добивался нас с мамой каждый день? А почему перестал? Я у мамы спрашивала – она сказала, что ты много работал. Но ты же не перестал работать, нет? Значит, ты нас так не добивался, правда?
Я очень-очень хочу тебя понять. И я очень хочу заслужить твою любовь. Я раньше думала, что ты любишь меня просто так, но наверное, это не так, потому что никто не обязан меня любить просто так. А ты можешь мне написать, что я должна сделать, чтобы ты меня любил? Ты же знаешь, наверное. Ой, нет, наверное, я ничего не должна, чтоб ты меня любил, и любить тебя не должна тоже. Но мне очень хочется.
Вот и все письмо.
До свиданья, папа.
А еще мама обещала тоже написать тебе в том же конверте.
***
Гребаный сукин сын, пожалел пять долларов на подарок? Ничего, отдашь через суд, со всеми остальными деньгами, которые ты ей должен. И только попробуй еще раз использовать ребенка в своих политических шашнях – я разобью твою гребаную машину так, что ты ее не узнаешь. А если не поможет – то и твою поганую рожу. Можешь начинать забег к адвокату, урод.
