1. В серой чаще высотных стен
Вечен сон, бесконечен плен.
Жизнь разгоняется и под откос.
Волосы стрижены, синеглаз пес,
На лице - тень незнакомой весны
И - изнеотсюда сны.
Там чище небо, луна ясней
И жизнь без вечного счета дней.
Ей вспомнить бы имя, проснуться с ним...
Плен серых высоток неумолим.
2. Кажется, жизнь это маршбросок.
Приклад вживается в руку, лед - в висок.
Загар на лице, в берцачах песок.
Вокруг - беспокойный Восток.
А снится земля сосен и вьюг,
Там четко ясно, где враг, где друг,
И что скрывает пожатье рук.
Он просыпается. Чертов Юг!
3. Иногда кажется - вокруг миражи.
Давит грудь, ни вдохнуть, ни жить.
Нож, петля или пуля в рот
Выглядят лучше, чем этот круговорот.
Солнце садится, солнце встает.
Жизнь за пределом порванных жил.
И бесконечные миражи.
Бесконечные миражи.
4. Ему кажется, под грудь острие,
Когда, спустя множество жизней и световых лет,
Он снова встретил ее.
Ту, одну единственную на земле.
Кровь ударяет в виски,
А запястье правой терзает боль.
Он вспоминает пыточные тиски
И курган, под которым лежит король,
Выжженный пепел Анфауглит
И свой дом, свой сосновый край.
Запястье болит, и в груди болит,
Он шепчет: Ну же, любовь моя, вспоминай.
Она стоит перед ним светла, легка,
И пес синеглазый встал у ее ноги.
А дорога за ней так немыслимо далека,
Так далека, что и думать-то не моги.
Ветер ерошит ежик ее волос.
Она узнает в глазах его этот нездешний свет.
Она вспоминает леса, и побег, и мост.
Она говорит: Я вспомнила, Берен. Привет.
Она берет руку его в ладонь,
Перед ними - все невозможнейшие пути.
В горсти его правой снова горит огонь,
И им ничего не стоит пройти
Опять через смерть.
И вернуться.